morry_slc

"Рассадник добра" близится к завершению. Я дописываю главу, где Машке - единственный раз - все-таки повезет. Самой приятно. А пока - в ожидании пинков и комментариев

- Долго еще до лагеря? - спросила она у молчаливого проводника.

- Почти пришли, - успокоил ее тот. - Вон под той ахвой землянка Бо и вырыта.

- А вы под землей живете? - удивилась Машка. - Я-то думала, у вас палатки или что-то в этом роде.

- Вот видишь! - обрадовался Гимар. - Я же говорил - тебе у нас не понравится. В городе-то ясное дело, лучше!

- Что-то не нравится мне, что ты от меня постоянно избавиться хочешь, - пробурчала Машка себе под нос. - Не по-товарищески это как-то, дорогой друг!

- Чаво? - обернулся Гимар, не расслышав ее.

- Я говорю - а что такое «ахва»?! - громко спросила Машка и тут же пожалела о своем решении. Гимар тут же поник, нижняя губа его капризно оттопырилась - кажется, он опять перепугался ее забывчивости. С его точки зрения это был нехороший симптом.

- Нет, я знаю, что это дерево, - снисходительно сказала она. - Только какое? Там, где я родилась, ахвы не растут.

- Ахвы растут везде, - категорично отозвался разбойник.

- А у нас их вырубили, - схитрила Машка. - Браконьеры.

- Какое святотатство, - ужаснулся Гимар и ткнул пальцем в огромную, разлапистую черную ель, младших сестричек которой Машка уже сподобилась лицезреть, пока топала к таверне от точки выхода. Так значит, черные елки здесь были священны? В сочетании с глазастым солнышком, некромантами и говорящими птицами это наводило на мысль, что вряд ли ахва считается священной просто так. Значит, что-то в этом деревце есть, какая-то магическая сила... Эх, надо было наломать лапнику!

Перед тем, как ступить на аккуратно подстриженную - вероятно, магией, а не газонокосилкой - полянку, Гимар замешкался и обернулся к своей спутнице с непередаваемой тоской во взгляде.

- Тебе точно нужно к Бо? - спросил он. - Или, может, все-таки передумаешь? Может, не нужно? Что-то мне страшно...

Машка уже не была настолько уверена в своем желании видеть предводителя местных разбойников. Ей не нравился лес, не нравились отношения в банде и, кроме того, Машку снедали нехорошие предчувствия. Однако она упрямо помотала головой. Во-первых, всякое дело нужно доводить до логического конца. А во-вторых, ей бы не очень понравилось, если бы Гимар решил, что ей тоже страшно.

Разбойник тяжко вздохнул, провел рукой по воздуху, словно отводя невидимую завесу защитного полога над поляной и сделал приглашающий жест. Машка выдохнула и решительно шагнула внутрь. Посреди поляны росло забавное дерево, похожее на пальму с совершенно прозрачными листьями или на громадный зонтик из полиэтилена. Под зонтиком стояли заросшие, непрезентабельного вида мужчины и о чем-то негромко переговаривались. Видимо, строили разбойничьи планы.

Пахло свежескошенной травой. Прозрачные листья пальмоподобного дерева дробили солнечный свет на маленькие радуги. Огромные глазастые стрекозы маленькими вертолетами проносились над головой. Мир представлялся бы Машке прекрасным, если бы не вопиющая дисгармония в лице волосато-вонючего мужика с холодными, как сухой лед, глазами, к которому и подвел ее Гимар. Мужик пах тухлыми яйцами и чем-то химическим. От этого резкого ненатурального запаха в носу щипало. Машка чихнула и уставилась на него.

- Бо, я девку привел, - печально сказал Гимар, мелко трясясь. - Крути мою голову, не мог не привести.

Вонючий, вовсе не похожий на знакомых Машке лощеных московских бандитов Бо сразу подобрался, как кот, и ощупал Машку настороженным взглядом. В сообразительности ему нельзя было отказать. Неудивительно, что такой тип оказался предводителем банды. Родись он в Москве, непременно стал бы банкиром или вообще президентом какой-нибудь банановой республики.

- Привет, Бо, - сказала Машка. - Я тут побродила по дорогам и решила к тебе податься. Ты, говорят, известный авторитет в этих местах.

На лесть обычно покупаются все. Вопрос только в дозировке этой самой лести. Кажется, Бо к ней был привычен. Он пожал плечами и хмыкнул.

- Голова, - продолжил Гимар. - Она, кажись, разумцовая. Вона как говорит.

- Автори-дед, говоришь? - пробормотал Бо, сделав вид, что задумался. - Нет, милая, я еще живой. Не дождетесь!

- Я не в этом смысле, - испугалась Машка. - Авторитет - значит известный, уважаемый человек.

- Это верно, - согласился разбойник. - Я уважаемый. А вот кто ты - это еще вопрос. Будем разбираться.

Недружелюбно он это сказал, неприветливо. Глаза у него стали совсем нехорошие - чересчур умные для рядового средневекового разбойника. Равнодушные и неподвижные, как у мертвеца. И запах, как от очень несвежего покойника. По крайней мере, как Машка себе этот запах представляла.

- Бо, она разумцовая, - подал голос Гимар из-за Машкиной спины. Голосок у него был тоненький и перепуганный, недостойный настоящего мужчины. Он так и не решил, кого боится больше - начальника или гнева бога.

- Сейчас, парень, сообразим, - неласково отозвался Бо. - разберемся, кто здесь разумцовый, а кто так... отлить вышел.

Он прищелкнул пальцами, бросив взгляд на группу разбойников. Щелчок получился звонким и очень эффектным - Машка даже позавидовала. У нее самой так ни разу не получилось. Мужичок, настолько приземистый и заросший зеленой бородой, что назвать его иначе чем «пенек с глазами» было невозможно, солидно прокашлялся и угнездился рядом с Бо.

- Эй, Боско, - негромко позвал разбойник. - Скажи, видит ли нас Разумец или его око устремлено куда-то еще?

Пенек закатил глаза и судорожно забурлил горлом, словно вчерашняя гулянка его уже перешла в стадию сегодняшней похмельной агонии. Периодически руки его слабо подергивались и принимались шарить в воздухе вокруг, но ничего, конечно, не находили. Прочие разбойники благоразумно стояли на приличном расстоянии от шамана. Спустя некоторое время из его зеленой внушительной бороды выскочила ошалевшая сороконожка, шлепнулась на землю и убежала со всех своих сорока ног. Боско булькнул в последний раз и пришел в себя. Бо смотрел на него холодно и выжидающе. Шаман солидно прокашлялся и покачал головой:

- Нет, хозяин. Разумцу нет дела до нас. Сейчас, по крайней мере.

- Совок ты, Гимар, - пренебрежительно процедил Бо. - Спутал божьего посланника с хитрой девкой. Девка-то тебя на плечи набросила, вокруг себя платком повязала.

И все засмеялись - громко, хлопая друг друга по плечам и добродушно переругиваясь. Только сейчас Машка осознала, какая чудовищная, неестественная тишина царила вокруг, пока Боско шаманил. Словно действительно происходило что-то серьезное, способное напугать людей не то, что до безголосья - до безмысленности.

- У, морда страшная! - погрозила она пеньку. Тот хмыкнул и на всякий случай отодвинулся от нее подальше.

- Ну и что мы с тобой делать будем, хитрая девка? - ласково спросил Бо, делая шаг к ней. Ласковость его смотрелась нарочито фальшивой и Машка почувствовала, как по спине ее затопали мурашки, а предчувствия, терзавшие ее всю дорогу, оформились во вполне себе реальное беспокойство.

- Э-э... Возьмем в банду и обучим всему, чему нужно? - неуверенно предложила она.

- Неправильно! - отозвался атаман. - Мы будем развлекаться, глупая девочка.

- Ну, тогда я пошла, мне пора и приятно было познакомиться, - засобиралась Машка.

- Куда ж ты пошла? - удивился разбойник. - Ты посмеялась, пора и нам посмеяться. Ты с моими людьми поиграла, пора и им свое получить. По-моему, так будет справедливо.

Соратники его одобрительно и возбужденно загомонили, став еще меньше похожи на товарищей Робина Гуда, если такое вообще возможно. Их неприятные, звериные, заросшие лица обещали Машке много того, чего она с удовольствием бы избежала. В задних рядах уже кто-то негромко подвывал - возможно, среди «лесных братьев» было место не только людям, но и всякой фэнтезийной нечисти, вроде волколаков. Машка икнула, сделала шаг назад и почувствовала, что уперлась спиной в шершавый ствол прозрачной пальмы. Бежать было некуда. Темное, мохнатое отчаяние накрыло ее с головой. Казалось - ничего уже нельзя изменить. Машка еле удерживалась от того, чтобы заплакать, прекрасно понимая, что на разбойников ее слезы вряд ли произведут требуемое впечатление.

- А есть мы ее потом будем? - требовательно спросил пенек с глазами.

- Оу-бижаешь! - взвыл кто-то из толпы. - В ней есть нечего-у!

- Хаувас! - прикрикнул Бо. - Держи себя в руках! До смены лун, между прочим, еще очень долго. Еще раз услышу твой вой - будешь сидеть в яме, пока голос не потеряешь. Певец серый, тоже мне.

- Так у вас тонкий музыкальный слух? - нежно проворковала Машка. - А, хотите, я вам напоследок песню спою?

Звуковая атака должна была отвлечь внимание атамана разбойников, чтобы Машка могла сбежать. Как жаль, что у нее не было с собой магнитофона! Извратить само понятие музыкальности так эффектно, как это делали люди, записанные на кассетах, она не умела. Как и подобает уважающему себя подростку, Машка в знак протеста против тирании взрослых обожала Кипелова, Металлику и Мановар, но вот со словами их песен у нее была проблема. Как-то не запоминались. А потому во весь свой не поставленный дурной голос она заорала ту песню, которая чаще всего играла у них под окнами.

- Владимирский централ, ветер северный! - отдалось эхом в лесу.

От неожиданности Бо присел. Разбойники растерялись, а Машка со всех ног кинулась в просвет между деревьями не переставая громко орать песню, столь популярную среди московской шпаны. Бандиты проводили ее заинтересованными взглядами, но никто не сдвинулся с места. Искусство, очевидно, произвело на них настолько сильное впечатление, что они никак не могли прийти в себя.

Все бы ничего, но оказалось, что Гимар перед входом на поляну производил загадочные манипуляции не просто так, а с особым магическим смыслом. Выход с поляны был заблокирован невидимой стеной и бесполезно было орать простенькое «Сезам, откройся!». Это был не сезам, а силовое поле магической природы. Потыкавшись немного в преграду, Машка печально развернулась обратно. Никто из разбойников из уважения к ее музыкальному таланту не сподобился сообщить ей пароль на открытие выхода и, судя по выражению их лиц, никто не горел таким желанием.

Когда Бо подошел связать ей руки за спиной, Машка не стала сопротивляться. Она напряженно обдумывала новый план побега.